С.Н.Серягин

Гоголь и симбиряне

Гоголь никогда не был в Симбирске, но очень хотел побывать, даже брал подорожную. Повышению его заинтересованности способствовали рассказы знакомых-симбирян, окружавших Гоголя с момента его приезда в Петербург и до самой смерти. Кто-то из них оставил воспоминания, кто-то оказал серьезное влияние на самого писателя, безусловно, большинство из них заслуживает внимания, своеобразной мозаикой дополняя портрет великого современника. Сразу оговорюсь, понятие «симбиряне» условно, в частности, уроженец Башкирии С.Т.Аксаков имел здесь владения и, наоборот, большинство «коренных» симбирян спешили съехать в Петербург или Москву, на малой родине бывая лишь наездами.

Н.В.Гоголь

Литературный успех приходит к Гоголю в 1831 г. с выходом «Вечеров…», однако этот сборник написан для заработка, т.е. еще не настоящая литература. Автор окрылен успехом, но не знает, что будет дальше, тем паче ему необходимо признание авторитетных литераторов. Летом 1832 г. проездом через Москву в Малороссию на каникулярное время Гоголь, Данилевский и И.Г.Пащенко остановились в гостинице, где удостоились визита И.И.Дмитриева: старик желал лично познакомиться с Гоголем, с которым и познакомился, и очень любезно, и пригласил на вечер[1]. Дмитриев Иван Иванович (1760-1837) – госдеятель и поэт. Первоначальное образование получил в пансионах Симбирска и Казани. В 1774 г. поступил рядовым в Семеновский полк, в 1796 г. полковником вышел в отставку. В 1796-1814 гг. занимал различные посты: обер-прокурор Сената, министр юстиции, член Госсовета и др. Последние годы жизни провел в Москве, отлучаясь на родину лишь на короткое время[2]. Немаловажным обстоятельством их встречи была «народность»: Дмитриев любил ходить по ярмаркам, прислушиваться к разговорам, вел запись простонародных слов и выражений.

И.И.Дмитриев

Конечно, это не то, что «старик Державин нас заметил…», но очень близко. К этому времени Гоголь уже знаком с Пушкиным, но это всё-таки современник, да еще и стареющий, тогда как Дмитриев – живой классик уходящей эпохи, близкий друг Карамзина, современник Державина. Впоследствии в разборах русской поэзии Гоголь посвятит немало внимания и его произведениям, о том же, как была важна эта встреча, он сам напишет в письме: Ваш ласковый прием и ваша доброта напечатлелись неизгладимо в моей памяти… вы радушно протянули руку еще безызвестному и не доверяющему себе автору[3].

В конце 1831 года (также после выхода «Вечеров…») в круг ближайших друзей Гоголя (т.н. «нежинских однокорытников») входит П.В.Анненков. Анненков Павел Васильевич (1813-1887) – литератор, родился в семье богатого симбирского помещика, получил домашнее образование (при Петербургском горном университете). Был вольным слушателем историко-филологического факультета СПбГУ. В конце 1831 г. знакомится с Гоголем, осенью 1839 г. – с Белинским. С конца 1840 до начала 1843 г. путешествует за границей, в Париже слушает лекции А.Мицкевича. Первая публикация – «Письма из-за границы», в начале 1846 г. вторично уезжает за границу, знакомится с Марксом. Летом 1847 г. сопровождает Белинского на курортах, с декабря 1848 г. (по 1852 г.) живет в родовом имении (Чириково)[4]. Эта дружба была полезна для обоих: люди, с которыми я повстречался в юности моей, становятся мне теперь с каждым годом как бы родственней и ближе[5]. Гоголь просит за него перед Погодиным (Анненков – первый пушкинист), но наиболее яркое проявление их дружбы, это, конечно, Рим 1841 г. Анненков переписывает под диктовку шесть глав «Мертвых душ»: 1841 г. был последним годом его свежей, мощной, многосторонней молодости[6]. Не состоявшись как писатель, Анненков прославился как мемуарист – его воспоминания о Гоголе сохраняют исключительную значимость. В записках «Гоголь в Риме летом 1841 года» он пишет не только об этом периоде, но и вспоминает прошлое, упоминает также и последние встречи: великую ошибку сделает тот, кто смешает Гоголя последнего периода с тем, который начинал жить в Петербурге[7]. Это своеобразный хронист середины XIX века: много наблюдательности и точности, но точности дагерротипной. Не чувствуется кисть, их писавшая[8]. Однако резкий крен в православие Гоголя и дальнейшая европеизация Анненкова развели их в разные стороны: Он (Гоголь) считает меня человеком надменным и страдающим гордостью. Отзыв Анненкова о книге Гоголя тоже не отзывается терпимостью[9].

Гораздо меньше сведений о предыдущем переписчике, и также спутнике Гоголя в Риме – В.А.Панове. Панов Василий Алексеевич (1819-1849) – историк-славист, издатель-редактор. С 1835 г. учился на филфаке МГУ, в Москве вошел в круг славянофилов, сошелся с семьей Аксаковых (родственник), бывал в салоне Свербеевых, дружил с М.Н.Катковым, С.М.Соловьевым. Дружба и сотрудничество с Валуевым, особенно подготовка альманаха «Московский литературный и учебный сборник», позволили назвать их побратимами. По смерти друга Панов продолжает совместное предприятие: вышедшие в 1846-47 гг. «Московские сборники» составили самую серьезную оппозицию «петербургской партии» и В.Г.Белинскому[10]. С Гоголем он познакомился у Аксаковых в начале 1840 г. и Панов всею своею любящею душою привязался к великому художнику[11]. Гоголь собирался в Италию, но в силу материальных затруднений безуспешно искал попутчика, поэтому обрадовался решению Панова сопровождать его. Они выехали 18.05.1840, в Вене расстались (11.07.1840), затем 02.09.1840 встретились в Венеции, а с 25.09.1840 по май 1841-го жили в одной квартире в Риме (затем Панов уехал в Берлин)[12]. На всё это время Панов вполне предался неустанным попечениям о своём дорогом госте, был для него и радушным и щедрым хозяином, и заботливою нянькою, когда ему нездоровилось, и домашним секретарем, когда нужно было что переписать[13]. Именно он переписывает набело первые пять глав «Мертвых душ», Гоголь ценил заботу юного друга: Панов молодец во всех отношениях[14], однако затем их взаимоотношения осложняются. Славянофилы неоднократно пытались привлечь Гоголя к сотрудничеству, не заостряя внимания на его духовных исканиях, но в отличие от честного Погодина, Панов действует через Языкова и Жуковского. Естественно Гоголь огрызается: я весьма понял всякие ко мне заезды по части статьи отдаленными и деликатными дорогами, но не хочет ли он понюхать некоторого словца под именем «нет»?[15] Впрочем, творческий конфликт не привел к личной конфронтации, печалясь о кончине Панова, Гоголь назвал его «близким сердцу».

Вращаясь в кругу, приближенном к Пушкину, Гоголь неоднократно встречался и с А.И.Тургеневым. Тургенев Александр Иванович (1784-1845) - общественный деятель. Детство и юность провел в Симбирске в имении, воспитывался в пансионе вместе с Жуковским, учился в Московском университете и Геттингене. Служил в Минюсте, участвовал в комиссии по составлению законов, был помощником статс-секретаря Госсовета, секретарем Библейского общества. Автор указа об изгнании иезуитов из России, часто бывал за границей, где собирал сведения по истории России. Сотрудничал в журналах, вел дневники, где оставил интересные сведения о жизни симбирян[16]. Пристроивший в лицей Пушкина, он принимал некоторое участие и в судьбе Гоголя: просьбу (о назначении секретарем в Риме) посоветовали сделать в одно и то же время князь Вяземский и Тургенев, как будто по вдохновению.[17] Однако к творчеству Гоголя один из основателей общества «Арзамас» поначалу отнесся негативно: «Женитьба» неблагопристойна, площадные, гадкие выражения, не считая его серьезным писателем: продолжает писать свои фантазии.[18] И, напротив, «Мертвые души» Тургенев считает лучшим из всего написанного: верная, живая картина России… характеры, язык, вся жизнь помещиков, чиновников: всё тут; и смешно и больно![19] Даже ставит это произведение в один ряд с «Недорослем» и «Горем от ума».

Гоголь знакомится с Аксаковыми еще летом 1832 г., однако, скрытный по натуре, он относится к очередным поклонникам настороженно: в нем было что-то отталкивающее, не допускавшее до искреннего увлечения и излияния.[20] Однако радушие и гостеприимство растопили лед отчуждения, и в 1835 г. завязалась крепкая дружба, продлившаяся до самой смерти. Аксаков Сергей Тимофеевич (1791-1859) детство провел в Уфе, окончил Казанский университет.

С.Т.Аксаков

Первые литературные опыты (переводы Мольера и Буало) относятся к 1812 г., в середине 1820-х начал выступать как театральный критик. В 1827-30 гг. был цензором Московского комитета, в 1833-38 гг. инспектором и первым директором межевого института. В своих произведениях нередко касался Симбирского края, рассказывал о симбирских помещиках.[21] Рано потерявший отца и почти не имевший дома Гоголь обрел здесь практически родных людей: после Пушкина ничьим мнением Гоголь так высоко не дорожил, как мнением Сергея Тимофеевича.[22] Он подолгу гостит у Аксаковых в Абрамцеве и в Москве, даже справляет день рождения: он казался воротившимся к близким и давним друзьям, а не просто к знакомым, которые виделись несколько раз и то на короткое время.[23] Несмотря на ранние литературные опыты, Аксаков как писатель состоялся в конце 1840-х («записки ружейного охотника») под влиянием Гоголя: сочинения Гоголя вывели его из рутины старой литературной школы и пробудили в нем новые, свежие силы для будущей деятельности.[24] Более того, фактически Гоголь подтолкнул Аксакова к написанию «Семейной хроники». Он пристал к Сергею Тимофеевичу и потребовал, чтобы он взялся за перо и записал свои воспоминания[25]: если бы вы стали диктовать кому-нибудь воспоминания прежней жизни вашей с верными описаниями характеров, вы бы доставили всем соотечественникам лучшее познание русского человека.[26]

Первое знакомство Гоголя с Ю.Ф.Самариным было заочным, и поначалу А.О.Смирнова-Россет просит его не ёжиться с Самариным, не дичиться с ним – сказывается разница в возрасте. Самарин Юрий Федорович (1819-1876), его отец имел родовые поместья в Симбирской губернии, где гостил в детстве и Юрий. В 1838 г. окончил философский факультет Московского университета, в 1840 г. сходится с И.Киреевским и Хомяковым. В 1846-48 гг. служит в Прибалтике, за публикацию «писем из Риги» заключен в Петропавловскую крепость, но после личной беседы с Николаем I освобожден. По личной просьбе определен на службу в Симбирск (прибыл в августе 1849 г.), но пробыл недолго – в октябре переведен в Киев. В 1859 г. вошел в редакционную комиссию по подготовке земельной реформы, позже работал мировым судьей.[27] В итоге, Гоголь, ударившись в благотворительность, назначает Самарина одним из своих помощников по раздаче денег, что говорит об особой расположенности, хотя в целом Гоголь воспринимает его как подопечного.

Гораздо больший педагогический опыт в этом смысле предоставил ему граф Соллогуб. Соллогуб Владимир Александрович (1813-1882) владелец села недалеко от Симбирска. В 1837 г. занимал должность чиновника МВД по переписке, в 1838 г. составил статистическое описание Симбирской губернии, куда выезжал для сбора сведений. В 1845 г. вышло его самое значительное произведение «Тарантас», где в форме путевых заметок даны зарисовки провинциального быта. В 1849-50 гг. после ухода со службы жил в селе Никольском на Черемшане, с начала 1870-х гг. пишет воспоминания.[28] Откровенный шалопай по началу, Соллогуб постепенно становится писателем и приличным человеком. Не приспособленный к семейной жизни, он остепеняется: Соллогуб идет вперед. Литературная личность его становится степенней и значительней.[29] Гоголю он посвящает повесть («Воспитанница»), становится его адептом, даже учредил общество, которое скоро развилось и сделало много добра. В 1843 г. они вместе живут в Баден-Бадене и Ницце: талант Гоголя в то время осмыслился, окрепнул, но прежняя струя творчества уже не била в нем с привычной живостью. Прежде гений руководил им, тогда он уже хотел руководить гением.[30] Помимо отношений чисто литературных, их связывали отношения семейные: Соллогуб был женат на одной из сестер Виельгорских, с которыми дружил Гоголь. Однако, упоминая о несчастной любви, Соллогуб ничего не говорит о факте его сватовства.

На уходе Гоголя звезда Гончарова еще только разгоралась, тем не менее Гоголь был знаком с ним и о его произведениях (по словам Л.И.Арнольди) отзывался с большой похвалой. Гончаров Иван Александрович (1812-1891) в 1822-30 гг. учился в коммерческом училище, затем на словесном отделении Московского университета. С конца 1834 по апрель 1835 гг. служил секретарем Симбирского губернатора. В мае 1835 г. поступил переводчиком в Департамент внешней торговли Минфина, позже – учителем словесности в семью Майковых. Там познакомился со многими литераторами, в 1847 г. «Современник» публикует его первый роман («Обыкновенная история»).[31] Естественно Гоголь интересовался молодыми писателями, по воспоминаниям И.И.Панаева, на один из вечеров (осенью 1848 г.) он попросил пригласить «новых» с которыми не был знаком. На вечере Гоголь откровенно хандрил: отправился в другую комнату и разлегся на диване. Говорил мало, вяло, распространяя вокруг себя какую-то неловкость. Несколько оживился он лишь тогда, когда ему представили начинающих писателей, поговорил с каждым из них об их произведениях.[32] Помимо Гончарова здесь были Некрасов, Дружинин, и Дмитрий Васильевич Григорович (1822-1899). Его отец в начале 1820-х служил управляющим имениями графа Соллогуба в Симбирской губернии, рано потеряв его, Дмитрий воспитывался матерью и бабушкой. В своих «Литературных воспоминаниях» он освещает литературную жизнь 1840-50-х гг., упоминает и Симбирскую губернию.[33] Конечно, для молодых людей эта встреча была равносильна знакомству с Пушкиным: почти все, что писалось в повествовательном роде, было отражением повестей Гоголя… не будь Тентетникова, не было бы, может быть, и Обломова.[34] Но имела значение она и для Гоголя: предчувствуя уход, он видит достойную смену: это все явления утешительные для будущего, - говорил он. - Наша литература в последнее время сделала крутой поворот и попала на настоящую дорогу.[35]

Случайность это или нет, но наибольшее влияние на Гоголя оказали семьи Аксаковых и Языковых. Языков Николай Михайлович (1803-1846) с 1814 г. учится в Петербургском кадетском горном корпусе, затем в Институте путей сообщения, Дерптском университете (1822-29), но не заканчивает, увлекшись поэзией.

Н.М.Языков

В 1819 г. начинает писать стихи. По возвращении из Дерпта в Москву сблизился с братьями Киреевскими, Хомяковым, Погодиным, что оказало влияние на его мировоззрение. В 1833 г. вышла первая книга стихов, он уехал в Симбирскую губернию, где прожил пять лет. В 1843 г. в связи с болезнью уезжает за границу, в 1843 г. возвращается в Москву. Большое место в творчестве занимает малая родина, куда он стремился вернуться до самой смерти.[36] Несмотря на небольшую разницу в возрасте, юный Гоголь зачитывается Языковым: стихи Языкова эффектны, огненны и с первого раза уже овладевают всеми чувствами.[37] Н.М.Языков также восхищается Гоголем уже по выходе «Вечеров…», однако, несмотря на общий круг общения и взаимные симпатии, познакомились они лишь в 1839 г. в Ганау. Они вместе живут в Гаштейне, путешествуют по Италии, собираются вместе поселиться по возвращении в Москву, но в 1843 г. расстаются и до самой смерти переписываются, сохраняя друг к другу самые лучшие чувства. Н.Языков до кончины своей показывал искреннюю и горячую привязанность к Гоголю. Как видно из писем Гоголя, ближайшими его друзьями за границей были Жуковский и Языков.[38] Гоголь морально поддерживает, бодрит Языкова, тот посвящает стихи Гоголю. Младший по возрасту и литературному опыту Гоголь обращается к Языкову за советом: жду с нетерпением твоих замечаний и толков о моей книге.[39] Но в середине 1840-х гг. он еще и проповедник, под влиянием его идей Языков пишет «Землетрясение», Языкову же посвящены несколько статей из «Переписки с друзьями». Более того, Языков с благодарностью принимает нотации: всё, что ты ни скажешь обо мне, будет мне сладко и лестно, и праведно.[40] Несмотря на то, что и Языкову в числе прочих «журналистов» достается от Гоголя: из вас никто не хочет трудиться. Он, узнав о смерти Языкова, пишет: наши мысли и вкусы были почти сходны… у него больше других было тех некоторых особенностей, какие были и в моей природе.[41] Конечно, смерть Языкова не поразила Гоголя как смерть Пушкина, не утопила в печали, однако серьезно повлияла на его дальнейшую жизнь и безвременную кончину.

Там же в Ганау 1839 г. Гоголь знакомится с сопровождающим Н.М.Языкова братом – Петром. Языков Петр Михайлович (1798-1851) – ученый, меценат. Окончил Петербургский горный университет, занимался геологией, палеонтологией. В 1819 г. (после смерти отца) на него ложится забота об имении и младших братьях и сестрах (домашнее прозвище – старик). О расположении к нему Гоголя свидетельствует хотя бы такая просьба: Петра Михайловича обними сильнейшим образом за меня и скажи, что я много бы дал за то, чтобы сделать это лично.[42] В записях Гоголя обнаружены этнографические материалы Симбирской губернии, присланные, по всей видимости, П.М.Языковым.

И, конечно же, никак нельзя забыть о сестре – Языковой Екатерине Михайловне (1817-1852).

Е.М.Языкова

Как и большинство женщин того времени, она не занималась какой-либо общественной деятельностью. В 1836 г. вышла замуж за А.С.Хомякова, создала образцовую патриархальную семью, где и познакомилась с Гоголем. Я их люблю, я у них отдыхаю душой[43], пишет он Н.М.Языкову, и Катерина платит ему тем же: я очень люблю его: он не так глубок как другие, и поэтому с ним гораздо веселее. Ранняя смерть Катерины в начале 1852 г. добивает Гоголя. Конечно, повлияла и личная привязанность, но не только. По воспоминаниям Хомякова: он говорил, что в ней для него снова умирают многие, которых он любил всей душой, особенно же Н.М.Языков. Еще в Нежине Гоголь зачитывается стихами раннего Языкова: с появлением первых стихов всем послышалась новая лира, удаль всякого выраженья… так и брызжет юношеская свежесть ото всего, к чему он ни прикоснется. Однако негативно воспринимает его последующий уход в агрессивное славянофильство: последующие стихи были обработаннее, обдуманнее, но лиризм, эта чистая молитва души в них угаснул.[44] Языков олицетворял для Гоголя кипучую жизнь, во всем ее буйстве красок, смерть юной Катерины лишний раз напомнила ему о скоротечности этого «карнавала». К сожалению, для нервно истощенного Гоголя это стало последней каплей: плоть сохранила над ним мало власти, часто один дух доводил его до пределов гроба[45].

Пофамильный список симбирского окружения Н.Гоголя.

Аксаков Сергей Тимофеевич (1791-1859), Гоголь познакомился с семьёй Аксаковых летом 1832 года и до самой смерти сохранял дружественные отношения (обострившиеся в последний период жизни Гоголя в силу его «духовных воззрений»).

Анненков Павел Васильевич (1812-1887), в 1831-32 гг. познакомился с Гоголем в Петербурге (входил в круг т.н. «Нежинских однокорытников»), жил с Гоголем на одной квартире в Риме летом 1841 года (один из переписчиков).

Аржевитинов Иван Семенович (1792-1847), двоюродный брат А.И.Тургенева, очевидно, через него и познакомился с Гоголем, путешествуя за границей. «У нас теперь о тебе слухов мало, и те слабые. А.И.Тургенев видел тебя мельком. Аржевитинов не застал тебя во Франкфурте» (Н.М.Языков – Н.В.Гоголю, июнь 1845 г.), построение фразы позволяет предполагать, что Гоголь уже знаком с Аржевитиновым.

Бенардаки Дмитрий Егорович (1799-1870), его сложно назвать симбирянином – грек по происхождению, он вырос в Таганроге, в Симбирской губернии жил с конца 1820-х гг. (переехал сюда из Астрахани) до осени 1840 года (перебрался в Петербург). Но именно в этот период и завязывается знакомство Бенардаки с Гоголем – впервые они встречаются летом 1839 года в Мариенбаде: «Бенардаки, знающий Россию самым лучшим и коротким образом, бывший на всех концах ее, рассказывал нам множество разных вещей, которые и поступили в материалы Мертвых душ» (из воспоминаний М.П.Погодина).

Валуев Дмитрий Александрович (1820-1845), с 1835 года занимается у С.Т.Шевырева, активный участник кружка Елагиных, однако сведения о его знакомстве с Гоголем противоречивы. С.Т.Аксаков пишет сыну: «Воротился <Д. А.> Валуев и подтвердил ходившие слухи, что Гоголь проводит бо́льшую часть времени у Смирновой» (февраль 1844 г.), но при этом, близкий друг Валуева, организовавший его похороны, В.А.Панов пишет Гоголю: «пришлось мне Вам теперь сказывать, чтоб объяснить причину замедления отправки этого письма. Я его отдал Валуеву, когда он 3-го ноября, больной отправился за границу (т.е. Валуев повёз письмо Панова Гоголю – С.С.) и уже не застал бедного моего друга, он уже скончался. Вы его не знали, может быть».

Григорович Дмитрий Васильевич (1822-1899), как и Гончаров Иван Александрович (1812-1891), по воспоминаниям И.И.Панаева, присутствовали на вечере молодежи у Гоголя, осенью 1848 года: «На вечере Гоголь откровенно хандрил. Говорил мало, вяло, распространяя вокруг себя какую-то неловкость. Несколько оживился он лишь тогда, когда ему представили начинающих писателей, поговорил с каждым из них об их произведениях».

Дмитриев Иван Иванович (1760-1837), познакомился с Гоголем летом 1832 года, сохранились несколько писем Гоголя, адресованных И.И.Дмитриеву.

Ермолова Александра Петровна (1818-1888), сохранилось письмо Гоголя А.П.Ермоловой (от 3 августа 1845 г.): «Посылая вам душевный поклон, прошу вас Александра Петровна уведомить меня тремя строками о вашей сестрице Елисав. Петровне… Будьте здоровы и не забывайте искренно вас любящего покорного слугу Н. Гоголя».

Мятлев Иван Петрович (1796-1844), единственное упоминание о знакомстве Мятлева и Гоголя содержится в мемуарах А.О.Смирновой-Россет: Это Гоголь научил Пушкина и Мятлева вычитывать в «Инвалиде» имена, когда они писали «Поминки» (рифмовка фамилий). Однако нет оснований и отрицать их знакомство – оба дружили с Пушкиным, вращались в одном кругу, не говоря уже об объединяющей литературной деятельности.

Панов Василий Алексеевич (1819-1849), познакомился с Гоголем у Аксаковых в апреле 1840 года, вызвался сопровождать его в путешествии за границу, зиму 1840-41 гг., жил с ним в Риме, выполняя функции переписчика.

Самарин Юрий Федорович (1819-1876), их знакомство было в большей степени заочным (через А.О. Смирнову-Россет), сохранилась переписка, также есть упоминания и о личных встречах.

Свербеев Дмитрий Николаевич (1799-1874), имел в Москве салон, который посещал и Гоголь, первая встреча произошла в 1832 году, более тесно они сблизились (во многом благодаря жене Д.Н. Свербеева – Екатерине Александровне Щербатовой) в 1848 году, после окончательного возвращения Гоголя из заграницы.

Соллогуб Владимир Александрович (1813-1882), с Гоголем познакомился летом 1832 года, в Павловске, где Соллогуб отдыхал у родни, а Гоголь работал домашним учителем. Более тесно они сойдутся во время путешествия за границей – Гоголь сблизился с семьёй Виельгорских, на одной из дочерей которых был женат Соллогуб. В 1843 году, они вместе живут в Баден-Бадене.

Толстой Григорий Михайлович (1808-1871), с Гоголем познакомился у Аксаковых: «обедал у нас Гоголь с другими гостями; в том числе были Ю. Ф. Самарин и Григорий Толстой, давнишний мой знакомый и товарищ по театру, который жил в Симбирске и приехал в Москву на короткое время и которому очень хотелось увидать и познакомиться с Гоголем». Возможно пересекались они и за границей, где Толстой жил долгое время с сестрой – Е.П. Языковой.

Тургенев Александр Иванович (1784-1845), с Гоголем познакомился в начале 1830-х (не позднее декабря 1834 года), неоднократно они встречаются за границей, Тургенев присутствует на именинах Гоголя в мае 1840 года.

Также есть основания говорить о знакомстве Гоголя с декабристом Николаем Ивановичем Тургеневым (1789-1871). Это сообщение на уровне гипотезы (воспоминания Данилевского о встрече с Гоголем и Тургеневым в Париже), но вместе с тем, у нас нет оснований отрицать их знакомство.

Юрлов Александр Иванович (1797-1888), В июне 1842 года, М.Г. Карташевская пишет Аксаковым: «когда Гоголь был у нас, то в гостиной также сидел Юрлов, который несколько раз повторял после, как доволен он, что видел Гоголя. Здесь это не часто услышишь, я думаю. Конечно, половина Петербурга не знает, что он существует». У нас нет достоверных оснований утверждать, что это был представитель именно симбирской ветви Юрловых, но также нет достаточных оснований и для отрицания. В частности, означенный А.И. Юрлов неоднократно упоминается в переписке Аксаковых.

Языков Николай Михайлович (1803-1846), личное знакомство произошло лишь в 1839 году в Ганау. Осенью 1841 года, они вместе живут в Гаштейне, зиму 1843 года проводят в Риме, однако в дальнейшем они лишь переписываются, сохраняя самые добросердечные отношения.

Языков Петр Михайлович (1798-1851), сопровождавший больного поэта за границу, он также познакомился с Гоголем. Осенью 1841 года они вместе возвращаются в Россию. Смерть Н.М. Языкова не прервала дружбы со старшим братом, они продолжают встречаться в Москве.

Там же, за границей, Гоголь сближается с женой Петра Михайловича – Елизаветой Петровной Ивашевой (1805-1848). Сохранилось упоминание о ней в переписке Гоголя, дополнительные сведения предоставляет Н.М. Языков: «в Гаштейн едет моя свояченица, — жена брата П. М.; я уже писал к ней, чтобы она его осмотрела и расспросила об его болезни сама (он с нею давно знаком и не чинится)» из письма Н.М. Языкова – С.Т. Аксакову, 4 июля 1845 г.

Языков Александр Михайлович (1799-1874), в начале 1840-х они неоднократно пересекаются у общих знакомых: «У Гоголя сплин. Никуда не ходит, кроме Авдотьи Петровны. Любит очень, до страсти Н.М. Языкова и говорит его стихи чудесно» (из письма А.М. Языкова, январь 1842 г.). Они переписываются, однако их личное знакомство состоялось лишь в 1848 году: «С Гоголем я познакомился; в обществе он очень интересен» (из письма А.М. Языкова, ноябрь 1848 г.).

Говоря о связях семьи Языковых с Гоголем, нельзя обойти вниманием и их сестру – Хомякову Екатерину Михайловну (1817-1852). Начало их дружбы можно отнести к осени 1841 года: «Сегодня был у меня Гоголь. Вы не можете вообразить, как я рада была видеть его; весело слушать, как он любит Вас, я полюбила его очень. Мы хотим быть друзьями». (из письма Е.М. Хомяковой – Н.М. Языкову, ноябрь 1841 г.). Не обладая какими-то талантами, она создала образцовую патриархальную семью, в которой любил отдыхать Гоголь. Ранняя смерть Е.М. Хомяковой, стала для Гоголя последним ударом (наряду со смертью Н.М. Языкова), от которого он уже не оправился.